прометей — 20
jamie campbell bower
Не все друзья юности выдерживают проверку временем.
вытягивать жизненную силу и энергию;

[indent] 'выдержки из святого домовского писания

Сказка для самых маленьких:
Он вернулся в тот миг, когда часы Дома пробили полночь. Пламя в камине вздрогнуло, тени на стенах изогнулись в немом поклоне, и даже вечная тьма за окнами отступила, будто испугавшись его ярости. Прометей шагнул сквозь трещину — легко, как разрывают письмо, которое не хотят читать. Его светлые волосы были спутаны ветрами несуществующих миров, густо запачканы пеплом и гарью, кровью старых побед, а в глазах, холодных как ледник, танцевали отсветы чужих душ.

— Скучала, сестра?

Мадам не шелохнулась. Лишь белые пальцы дрогнули, выдав мгновенный всплеск тревоги. Он почувствовал это — всегда чувствовал — и усмехнулся. Губы растянулись в улыбке, лишённой тепла.

— Ты же знаешь, я всегда возвращаю то, что моё.

Они росли бок о бок, но с самого начала — зеркалами, искажающими правду. Для него она стала воздухом и водой, смыслом бежать сквозь лабиринты детских кошмаров, когда Аид — их общий «друг» — кидался камнями в ворон, а Мадам смеялась, спрятавшись за спину брата. Тогда Прометей верил, что её смех принадлежит только ему. Пока однажды не увидел, как её пальцы вплелись в пальцы Аида, а во взгляде, всегда таком осторожном, вспыхнуло то, что он не мог назвать даже именем.

— Ты выбрала слабость, — прошипел он, приближаясь. Струйки чужой силы тянулись к нему из стен, сплетаясь коконом. — Ты променяла вечность на жалкого воришку, который даже огонь украл у меня!

Он махнул рукой, и тёмные стёкла взорвались осколками. В каждом из них мелькали обрывки прошлого: как они втроем — он, Мадам и Аид — бросали вызов тайнам старого Дома; как он первым шагнул во временную петлю, когда реальность начала крошиться; как кричал в последнюю секунду, цепляясь за край бездны: «Я вернусь!».

Но его никто не услышал.

В безопасный путь отправляют только слабых.

Аид появился бесшумно, как и всегда. Его тень легла между близнецами, и Прометей замер, чувствуя знакомый вкус горечи на языке. Ревность. Ненависть. Зависть.

— Ты опоздал, старый друг, — произнес Аид, и в его голосе звенела сталь. — Трон Вожака уже не твой.

Прометей рассмеялся. Звук этот был похож на лязг цепи.

— Ты всё тот же глупец. Думаешь, трон — это дерево и кость? — Он провел ладонью по воздуху, и энергия Аида — густая, темная — потянулась к нему серебристыми нитями. — Власть — вот трон. А она… — он посмотрел на Мадам, — всегда была моей слабостью.

Она наконец заговорила. Голос звучал слабо и хрипло.

— Ты исчез. Я думала...

— Думала, я сгнил за Гранью? — он резко сжал пальцы, и поглощенная энергия вспыхнула на ладони. — Я стал сильнее, сестра. Я видел миры, где время течет вспять, где твои слезы — это реки, а моя боль — горы. И знаешь, что я понял?

Он шагнул вперед, заставляя Аида отступить.

— Даже если я выпью всю тьму этого Дома… — его пальцы едва не коснулись щеки Мадам, — пустота внутри останется. Потому что она твоя.

Где-то вдалеке завыла сирена. Так Дом сам оплакивал своего потерянного сына. Прометей отступил, растворяясь в воздухе, как дым.

— Но это не остановит меня, — его голос эхом раскатился по залу. — Я разорву петлю. Сожгу ваши троны. Раскрошу на осколки ваши сердца. И тогда...

Он исчез. На дереве пола, где только что стоял, дымилась трещина в форме спирали — символ бесконечности, которую он поклялся уничтожить.

Трещина-спираль пульсировала, как живая. С каждым витком режущего звука она росла, выжигая на мраморе символы, которых не знал даже Аид. Мадам прижала руки к груди — те жгли сердце сквозь клеть ребер: «Он помнит. И ты должна помнить».
Аид не стал ждать. К утру в коридорах Дома появились патрули — призрачные фигуры в масках из обсидиана, не принадлежащие ни тому, ни этому миру. Они выискивали следы Прометея, но находили лишь обрывки его смеха в пустых залах.

А Прометей играл с ними. Он являлся в тусклых  отражениях, вытягивая из детей страх, сладострастно вдыхая его.

«Ваши души пахнут гнилью, — шептал он, проходя сквозь стекло, — а я питаюсь светом». Те, кого он касался, наутро находили у себя на шее отметины — два бледных полумесяца, как след от укуса.

— Он собирает армию, — сказал Аид. — Каждый, кого он метит, начинает видеть чужие сны. Скоро они перестанут отличать реальность от его иллюзий.

Мадам молчала. Она знала правду: Прометей не собирал сторонников. Он мстил ей. Каждая его жертва была тем, кого она когда-то защитила, облагодетельствовала, приласкала.
Однажды ночью Прометей настиг ее в Оранжерее — месте, где они в детстве прятались от гнева всего мира. Цветы здесь цвели в обратном порядке: бутоны раскрывались в полночь, а к рассвету сжимались в черные шары, похожие на сердца.

— Помнишь, как мы хоронили здесь воробья? — Он сорвал орхидею, и та рассыпалась пеплом у него в руке. — Ты сказала, что смерть — это просто дверь. Но когда я открыл ее, ты не последовала за мной.

Сестра обернулась к нему, и в ее глазах он увидел то, что ненавидел больше всего — жалость.

— Ты хочешь, чтобы я страдала? Хорошо. Я страдаю. Ты хочешь Дом? Возьми его. Но остановись, пока не…

— Пока не — что? — Он вцепился ей в плечи, и орхидеи вокруг взорвались дождем из лепестков. — Ты боишься, что я убью Аида? Или что он убьет меня?

Она встряхнулась, и по коже Прометея пробежали мурашки — Мадам впервые за века использовала на нем свою силу. Но прежде чем исчезнуть, он успел прошептать:

— Проверь подвал, сестра. Там то, что ты потеряла.

Мадам нашла куклу с глазами из синего стекла — их общий талисман. На груди у куклы висел крошечный медальон. Внутри… внутри была старая потрепанная фотография: с нее чисто и светло улыбались трое.

— Он сохранил ее, — прошептала Мадам, понимая. — Одна половина — яд. Другая — ключ.

А в это время Прометей стоял на краю Грани, глядя в бездну, где бесновались скованные вечной болью Звери. Рядом с ним, призрачно мерцая, лежал юноша с лицом светлым, смутно похожим на его собственное — мальчик, вытащенный из времени.

— Скоро, — провел он ладонью по щеке призрака, — ты станешь тем, кто всё закончит. И когда я брошу тебя в ноги моей сестре… о, как она возненавидит себя за это.

Где-то в глубине Дома трещина-спираль раскрылась, как глаз. Петля началась заново.

[indent] 'внешность асоциальная/личина/возможности
Выглядит точно так же, как и в Доме. Разве что цвет глаз меняется, но возможно, это просто игра света.
[indent] 'наружная информация
[indent] средство связи: шут

Отредактировано Прометей (Mar 11 2025 01:38 pm)